В городе тигров нет.

Джастин смотрел и ждал. Ждал, пока она появится снова. Он даже подумал о том, чтобы вернуться, пройдя другим маршрутом, по Раш-стрит, но тогда тень окажется у него за спиной.

Ну давай же, бранил он себя. Тигры водятся только в Индии. Или в зоопарке. Или за припаркованными машинами. Чепуха. Тигры не выслеживают детей из-за припаркованных машин посреди американских городов. Только малыши позволяют себе пугаться ночных теней. И уж точно не один из Братьев Шот. Не парень, который отважился ступить на лед на пруду Шепердс. Не тот, кому всего два года осталось до того, чтобы пойти в старшие классы школы Рэтберн, где вам дают шкафчик, чтобы хранить вещи, а еще после каждого урока ученики переходят из класса в класс и обедают на трибунах стадиона. Ребята в Рэтберне не хнычут, если увидели тень на снегу. Может, ее отбросила ветка, что качается на ветру.

Но ветра сегодня нет.

Джастин сглотнул комок в горле и устремился вперед. Шел он медленно, не отводя взгляда от габаритных огней припаркованной машины. Если бы только можно было заглянуть за нее, не подходя ближе. Если что-то пряталось за ней, то оно набросится на него, не успеет он и полутора метров пройти. А потом…

…Зубы и когти, царапают и рвут на куски.

Испугался?

А то.

Поравнявшись с подъездной дорожкой на другой стороне улицы, Джастин остановился. Еще пара шагов, ну, может, три, — и он увидит, прав ли его отец и ребята из школы Рэтберн. Или тигры и впрямь сидят в засаде на заснеженных улицах? Конечно, можно было еще повернуть назад.

Скорее всего именно эта мысль толкнула его вперед. Если он вернется, то никогда не узнает правды, но если он посмотрит и увидит, что тигра за машиной нет, тогда и страх исчезнет, и он перестанет видеть тигров повсюду. В кустах. За деревьями. Между домами. Всего три шага, и тигр упокоится навеки.

Джастин прошел эти три шага так же, как прошел по льду пруда Шепердс. Прыщавый Коркленд взял его на «слабо», и он принял вызов.

Один — два — три.

Он повернулся и посмотрел.

Ничего. За машиной не было ничего, кроме старых детских салазок, завалившихся набок. Никаких тигров. Ни львов, ни медведей, ни оборотней, ни страшилищ. Все это время папа был прав.

Последние полтора квартала он прошел походкой легкой и беззаботной, словно поступь июньского дня, когда в воздухе пахнет свежескошенной травой и солнце красит кожу в коричневый цвет загара. Но, конечно, на дворе был не июнь, и, взбегая по ступенькам крыльца, Джастин понял, что успел как раз вовремя: он едва видел пар от своего дыхания. Еще минуту на таком ужасном холоде — и его легкие могли бы смерзнуться.

Ступая в привычное тепло своего дома, он услышал голоса из гостиной. Было похоже, что его родня устроила праздник, хотя голоса звучали как-то приглушенно: словно в те вечера, когда играли в бридж. Сначала все шло тихо, но чем становилось позднее, тем больше было шума.

Джастин на цыпочках прокрался по залу, посчитав за лучшее никого не отвлекать. Проходя мимо гостиной, он услышал обрывок разговора. Мужской голос говорил:

— …рано или поздно это должно было случиться. Это место надо было давным-давно огородить забором. Я подумываю…

— Ох, Гордон, ну ради Бога, — ответила женщина (похоже, это была тетя Филлис). — Сейчас не время.

Он поспешил в комнату, и больше ничего не услышал.

Когда он щелкнул выключателем, его поприветствовали те сокровища, в которых, словно в зеркале, отразились все подробности его недолгой жизни. Плакат с Дартом Вейдером, флажок футбольной команды «Пэкерс», модель истребителя «Спитфайр» на комоде, постельное белье в логотипах железнодорожных компаний.

И вот — новое прибавление в коллекции, сидит в углу, согнув огромные кошачьи лапы.

На кратчайший миг Джастин испытал непреодолимое желание бежать — скрыться в гостиной, броситься в объятия матери, как он часто делал в прошлом. Но, глядя немигающим взглядом в огромные изумрудные глаза тигра, он почувствовал, что страх соскользнул с него черным плащом и сменился мягкой, легкой накидкой понимания.

— Пора идти, да? — сказал он тихо, но голос его не дрогнул.

Глаза тигра оставались бесстрастными — глубокие и молчаливые, как зеленые лесные озера. Теплые озера, которые никогда не замерзали, не то что пруд Шепердс.

Мысленно Джастин снова услышал звук, как от пистолетного выстрела: это треснул под ним лед, и он почувствовал, как холодная вода смыкается над его головой. Было почти не больно, не так больно, как могло бы показаться. Не столько боль, сколько сожаление, когда он понял, что больше не увидит родных… и Стива…

…так это был сон, этот последний прекрасный вечер со Стивом? А сам-то Стив хоть будет о нем помнить?

Джастин посмотрел на тигра, ища ответа в его спокойном взгляде, но бездонные глаза надежно хранили тайну.

— Ты следовал за мной сегодня ночью? — спросил Джастин.

Усы дернулись, и тигриная морда сморщилась в легкой ухмылке.

— Да, — мягко проговорил Джастин. — Я так и подумал, что это был ты. Ты шел за мной всю жизнь, да?

Он повернулся, чтобы закрыть дверь спальни. Когда он повернулся обратно, тигр припал к полу и приготовился к прыжку.

Дэниел Уинн Барбер живет в Денвере (Колорадо), где преподает историю в школе Энглвуд. У них с женой Патрисией двое взрослых сыновей, Шон и Джоэл, и безумная кошка по имени Фиби. Получив несколько ранений во Вьетнамской войне в 1969 году, Барбер был отправлен в армейский госпиталь Фитцсиммонс в Денвере, влюбился в Колорадо и тут же бросил родную Миннесоту ради жизни в Денвере. В последние двадцать лет он целиком посвятил себя преподаванию и воспитанию детей, но все же его не оставляет надежда, что однажды он найдет время и для писательства. Творческий огонь зажегся в нем много лет назад и с тех пор не угасал никогда. Его единственная история, помимо «Тигра в снегу», вошла в 1985 году в антологию Bringing Down the Moon: 15 Tales of Fantasy and Terror.

Когда его спросили, что вдохновило его на этот рассказ, автор ответил следующее:

«В детстве я ужасно боялся львов. Не могу сказать точно, откуда появился этот страх, но львы преследовали меня во сне. Когда я поздно возвращался домой от друга, то знал: лев идет за мной, ожидает меня в засаде. Многими годами позже, когда у меня у самого уже были дети, я снова вспомнил про этот свой страх. Я ходил в магазин за молоком и возвращался, когда уже стемнело. Шел снег, и почему-то я опять подумал о львах. К тому времени, когда я вернулся домой, в голове у меня уже сложился сюжет рассказа. Мне самому не до конца понятно, почему я поменял льва на тигра. Отчасти, может, это вызвано тем, как красиво контрастировала бы рыже-черная тигриная шкура с невероятной чистотой свежего снежного покрова. А может, для меня все еще невыносимы мысли о льве, поэтому использовать тигра мне было проще».

Обитатель Высот

Сюзанна Кларк

Для начала скажу, что зовут меня Люси Мэннерс, и мне двенадцать лет. Прошлым летом моя старшая сестра Тиз вышла замуж за мистера Рейнворта. Для меня это была печальная перемена, поскольку мы с Тиз все время проводили вместе. Мой брат Гоуленд сейчас с лордом Веллингтоном в Испании, сражается с французами. Поэтому, когда наступил январь, папа сказал, что ему надоел мой кислый вид, и отправил меня в школу к миссис Хэкетт на улице Грейт-Титчфилд.

В первый же день ко мне подошли две девочки. Я обрадовалась, думая, что сейчас заведу новых друзей, но вскоре обнаружила, что у них были иные намерения. Они назвали меня костлявой, сообщили, что мое муслиновое платье все измято, а туфли старомодны. Если верить Эммелин Твист и Амелии Фроггетт, то недостаткам моим не было числа; словно обзывательств было недостаточно, они постарались напугать меня глупыми историями о призраках.

— О, разве ты не слышала? — сказала Эммелин. — В школе поселилась безумная учительница, которой миссис Хакетт отказала от места!